Вот уже который день и век, многие люди, с настойчивостью одержимых, стараются доказать миру, что Иисус — не Бог. В их понимании он был революционером, философом, религиозным лидером, пророком, даже первым топ-менеджером планеты, кем угодно, но только не Богом.

В подавляющем большинстве случаев за этими изысканиями стоит элементарное незнание «предмета», в некоторых вариантах – тенденциозное (частичное, неполное) толкование фактов его жизни, и почти всегда просматривается желание потоптаться рядом с тем, кто уже на протяжении двух тысячелетий является центром притяжения духовно активной части человечества.

В разговоре о Божественной сущности и миссии Иисуса, мы осознанно не будем касаться так называемых чудес, чтобы не переводить разговор в плоскость подтверждения или отрицания событий произошедших две тысячи лет назад, но попробуем коснуться смыслов, которые, на наш взгляд не могли возникнуть в социальной, культурной или религиозной жизни нашей цивилизации естественным, то есть эволюционным путем, а также, которые не могли быть озвучены просто человеком пусть даже с самым высоким духовным статусом.

1. Бог — любящая сущность.

Мы можем взять за основу любую религиозную традицию и рассмотреть представление о Боге, как оно зарождалось, формировалось и развивалось.

Даже без проведения глубокого сравнительного анализа, можно с уверенностью сказать, что во всех основных монотеистических концепциях Бог обладает рядом общих качеств и общепринятых свойств.

Бог всегда и у всех находится за пределами воспринимаемой нами реальности (трансцендентность Бога). Он не живет в соседнем доме, не обитает на самой высокой горе или в самой глубокой расщелине мирового океана. Бог всегда «над нами» и обязательно является источником «всего»; он всемогущ, всесилен, для него нет невозможного, он все знает, от него не спрятаться – не скрыться; он вершит судьбы всего мира и каждого отдельного человека. Он обязательно выносит оценочные суждения по поводу продолжения жизни своих созданий и эти суждения если и предсказуемы, то только отчасти.

Дальше мы можем выписать несколько вариантов различения степени лояльности Творца к своему творению, от жестокого Господина до справедливого и мудрого правителя — Царя.

Достаточно точной иллюстрацией трансформации человеческих представлений о Боге, несомненно, является Ветхозаветная часть Библии (см. пост Библия, что не так?).

При этом, не только в Христианской традиции, Бог являлся независимым и самосущным властителем, ревнителем, царем и судьей, и, как уже было сказано, находящимся за пределами реальности сотворенного им мира.

Собственно, ничего другого человеческий разум придумать и не мог: «эволюция всегда делает Бога человекоподобным».

За несколько поколений до воплощения Иисуса, поздние еврейские пророки совершили определенный прорыв в представлении о Боге, у них Он стал «отцом», но по известным причинам, отцом исключительно одного народа Израэля.

«…ибо Я – отец Израилю…» (Иер. 31.9)

Иисус разрушает этот националистический забор; у него Бог является не чьим-то Отцом, Он Отец всех, а не только «правильно» верующих в Него.

Однако, такое обобщение можно объяснить динамично развивающейся в еврейской среде концепцией монотеизма, но Иисус идет дальше и берется утверждать, что Бог, это не «отец – начальник», который может осерчать, а может и простить (не просто так, а за жертву); не гневливый счетовод, подбивающий баланс греховных поступков и праведных дел, Он заботливый, преданный и спасающий родитель.

У Иисуса Бог, как любой Отец, не может не любить своих детей, другими словами, ничем не обусловленная любовь Бога является Его единственно возможным отношением к своим созданиям – детям; а с учетом  неизменности Бога, как одного из основных атрибутов, то любовь Его не может измениться и трансформироваться во что иное, во что-то небожественное, в «то», что может не любить человека.

«Любовь долго терпит, милосердствует … не гордится, не бесчинствует … не раздражается, не мыслит зла … все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит. Любовь никогда не перестает…». (Кор. 1, 13, 4-8).

Бог не просто проявляет любовь к человеку, он есть суть любовь: «Бог есть любовь». (1 Ин.4.16).

Только Иисус, как Бог мог абстрагироваться от человеческого страха перед чем-то довлеющее высоким, и призывать нас не только не бояться, но верить и доверять Источнику вселенской любви и милосердия.

Только Бог мог рассказать человеку о том, что любовь в Небесной семье основывается на любви к каждому её члену, и только Бог, проживая жизнь во плоти, мог буквально показать, как Отец служит своей Небесной семье, так же как Иисус служил своей земной семье, семье своих апостолов и всему человечеству.

До Иисуса такого понимания любящего характера отношений Бога к человеку не было и быть не могло.  Так определить его мог только тот, кто является выражением этой любви, — сын Бога и Сын человеческий.

«Все мы дети одного Отца, поэтому все мы братья» — это Евангелие Иисуса.

В человеческом представление Бог олицетворяет верховную власть и высшее управление, в божественном представлении Он Отец — любящая сущность, и именно такое представление о Боге раскрыл нам своей жизнью Иисус Назарянин.

«Видевший меня, видел Отца» (Ин.14. 9).

Его обращения к людям: «…дети мои…братья мои…друзья мои…», — навсегда определили семейный характер отношений Создателя к своему созданию, Бога к человеку.

Бог наш Отец, Бог наш брат и наш друг, — такое мог заявить только Бог.

Сверхчеловеческое и космическое привнесение в человеческую нравственность.

Нравственность, которая регулирует человеческие отношения, складывается в процессе социализации таких отношений; вдвоём проще охотиться чем одному, втроем можно эффективнее обрабатывать землю, а целой группой успешнее отбиваться от агрессивных соседей.

Она (нравственность), как готовность принимать ценности другой личности имеет своё развитие, и, очевидно прогрессирует по мере развития общества.

С доисторических времен и по сегодняшний день положения прогрессирующей человеческой нравственности имеют свойство объединяться и фиксироваться в законах, кодексах или «заповедях», авторство последних неизменно приписывалось «богу».  

Но всегда, такой «бог» действовал почему-то локально, то есть, то, что было неприемлемо для одного социума, могло оказаться не просто приемлемым, но и почетным для другого.

Подобные «откровения» в виде заповедей, касались определённого народа, что для других народов ставило под сомнение их божественную природу, и вынуждало «избранный» народ, навязывать своё понимание нравственности тем «дикарям», которым «божественного» откровения не досталось. О заповедях ниже.

Пожалуй самым ярким примером социализированной нравственности можно считать: «возлюби ближнего, как самого себя».

А теперь скажите из какого процесса социализации человеческих отношений можно вывести: «…любите врагов ваших…»? (Мф. 5.44)

Какой локальный «бог» мог призывать свой народ «…благословляйте проклинающих вас…»? (Мф. 5.44).

И до, и после Иисуса было достаточно направлений религиозной мысли, которые призывали к тотальному смирению. Но большинство дошедших до нас верований, четко разделяют всех людей на своих-близких и чужих-врагов.

Кого мы считаем, нашими близкими? Компанию людей, членов группы, религиозной общины, народа, страны. Но притча Иисуса «…о добром самаритянине…» очевидно снимает этнические и религиозные барьеры, и близким становится тот, кто реально проявляет сострадание и любовь.

Иисус колоссально расширил представление о «близких», до масштабов планетарного социума, и объединил всех людей в стремлении открывать для себя Бога, — такое мог сделать только Бог.

Для познающих Бога нет чужих, для признающих единого Отца, — все братья.

«Иисус пришёл с идеей активной и спонтанной доброты, столь подлинной любви к собратьям, что она расширяла понятие ближнего до целого мира, которая превращала в ближних всех людей».

Учение Иисуса добавляет к нравственности, которая регулирует межличностные отношения «по горизонтали», сверхчеловеческое или «вертикальное» направление реализации.

Отношения «человек – человек» дополняются отношениями «человек – Бог», а осознание этих отношений, как отношений «сын – Отец» объединяет всех, кто стремится обрести Бога, вне зависимости от их конфессиональной принадлежности, в единую семью всеобщего Отца.

В семейном кругу не может быть врагов, и даже те, кто  причисляют себя к врагам, не перестают быть членами нашей семьи, а те, кто проклинают нас, все равно остаются нашими братьями. Из семьи не выгоняют, даже за неподобающее поведение…

В семье, в отличии от других форм человеческого объединения, реакция на всё, — любовь.

Семейный настрой в отношениях делает необходимым глубокое понимание мотивов другого человека, а понимание неизбежно рождает прощение…

В основе отношений, завещанных нам Иисусом, лежит именно семейный подход: «Все мы дети одного Отца, поэтому все мы братья», — продолжает звучать Евангелие Иисуса.

И наконец, Иисус, через раскрытие сыновства человека по отношению к Богу, дает нам возможность осознать единство вселенского предназначения.

Его призыв: «Будьте совершенны, как совершенен Отец наш Небесный» (Мф. 5.48), —  посвящает нас в замысел Бога, и возлагает на тех, кто принимает этот замысел, ответственность за исполнение плана Всеобщего Отца.

Заповеди. В продолжении разговора о нравственности можно коснуться вопроса о Библейских Заповедях и сопоставить Ветхозаветные заповеди Моисея и Новозаветные Заповеди Иисуса, его Нагорную проповедь, — Заповеди Блаженств.

Все до Иисусовы Заповеди, коих было немало, отражают в той или иной степени, процессы нравственной эволюции, о которых мы говорили выше. Вряд ли кто сейчас вспомнит: «не изливай крови жертвы на квасной хлеб», или «не вари козлёнка в молоке его матери».

То, что, по сути, меняется, подстраивается под текущую ситуацию и отвечает требованиям прогрессирующего общества вряд ли может происходить от неизменного Бога.

К тому же Ветхозаветные Заповеди несут в себе потенциал естественного неисполнения: нельзя хотеть, чего-то не хотеть, например: «нельзя хотеть, не хотеть жену ближнего своего», и, нельзя жаждать, что-то не делать, например: жаждать не лжесвидетельствовать, жаждать не воровать или не убивать.

Заповеди Моисея – классический пример негативной запретительной нравственности. Перечень запретов очевидно необходимых для примитивных народов, к которым можно отнести семитских бедуинов периода исхода из Египетского плена, становится абсолютно недостаточным для активно развивающегося общества, для перспективного планетарного социума.

Иисус приносит новые Заповеди, основанные не на отрицании, а на утверждении, и это пример позитивной нравственности.

Заповеди блаженств являются фактической иллюстрацией Нового Евангелие, призывающего проявлять в отношении к другим людям зачатки отеческого чувства, то есть, не довольствоваться: «люби ближнего как самого себя», а стремиться «любить ближнего так, как любит его Бог».

«Я открыл им Твое имя…, чтобы та любовь, которой Ты полюбил Меня, была и в них…» (Ин. 17. 26)

«Первые четыре заповеди формулируют качества, лежащие в основе Отеческой (небратской) любви к другому человеку: смирение, жажда праведности, кротость — «…чтоб исполнилась воля Твоя», — и духовная чистота.

А последние четыре, есть проявление Отеческих чувств: мягкосердечность, милосердие, миротворение, и призыв к мужеству.

Отеческой любви легко даётся то, что едва ли доступно любви братской.  Она с радостью платит добром за зло, – творит добро в ответ на несправедливость».

«Заповеди блаженства Нагорной Проповеди основаны на вере и любви, а не на законе – этике и долге», как заповеди Ветхого Завета.

Такого представления о Блаженстве не могло появиться в те времена, когда звучало: «око за око», — такое представление и сейчас смотрится «странно», звучит почти нереально.

Эти заповеди невозможно привязать ни к территории, ни к эпохе, это абсолютно сверхчеловеческое привнесение.

Помимо этого, заповеди Иисуса несут в себе пронзительный мотив, звучание которого помогает каждому из нас выбрать более точную траекторию движения к Богу: «нельзя приближаться к Богу, уходя от «не бога»; через отрицание невозможно приблизится к Тому, кто утверждает.

В Боге, есть Всё, но в Боге нет и не может быть отрицания самого себя. Любое отрицание ведет человека в нереальность.

Движение «от не бога», — это человеческий подход, а движение «к Богу», — подход божественный, и об этом нам напомнил Бог в своей Нагорной проповеди.

Царство Бога как общность, как опыт и как духовное присутствие.

До прихода Иисуса в Леванте были распространены два основных представления о Царстве Бога (Царствие небесное). Представление евреев о всемирном и трансцендентальном царстве, происхождение которого сверхъестественно, а наступление чудотворно, и персидские учения, изображающие установление божественного Царства как достижение победы добра над злом при конце мира.

Для палестинских евреев «царство небесное» означало только одно: абсолютно праведное государство, в котором обладающий совершенной властью Бог (Мессия) правит народами земли так же, как он правит на небесах.

Многие из тех, кто буквально понимал Ветхий Завет ждали нового царя Палестины, — наследника царя Давида, которого все быстро признают в качестве законного и праведного правителя всего мира; освобождённая от своих врагов еврейская нация должна была возродиться.

Будущую надежду на воплощение царства с приходом Мессии   проповедовал и Иоанн Креститель: «Покайтесь ибо приблизилось Царство Небесное» (Мф.3.1-2). В те времена все евреи с надеждой вопрошали: «Скоро ли придёт царство?» Ощущение близости конца правления язычников было повсеместным. Всё еврейство жило с острым предчувствием того, что их вековая мечта сбудется при этой жизни.

Настойчивые утверждения Иисуса о неземном характере провозглашаемого им царства: «Царство моё не от мира сего» (Ин. 18.36) — не были до конца поняты и приняты даже его ближайшими сподвижниками.

а. Царство как братство.

Хотя Иисус прекрасно понимал надежды и чаяния своего народа он с самого начала общественного служения прилагал максимум усилий, чтобы убедить евреев и прежде всего своих апостолов в духовном характере своей миссии.

Даже когда он на Пасхальную неделю въезжал в Иерусалим на ослике, пожалуй, самым нецарским животным, многие из его сторонников были уверены, что они встречают нового помазанника на трон Давида.

Иисус в отличии от обличительного Иоанна, никогда не высказывался о государственном устройстве, экономических проблемах, социальном неравенстве или политическом гнете Рима, и он никогда не привязывал установление Царства исключительно к устранению социального неравенства или государственного диктата.

Одним из существенных смыслов его понимания Царства, было духовное объединение верующих в Отца сынов Бога: «…да будете сынами Отца вашего Небесного» (Мф. 5.45).

При едином Боге — Отце, братство его детей, не может быть не всеобщим. Такое братство не ограничивалось ничем, ни принадлежностью к этнической группе, ни имущественным положением или социальным статусом: «Все, ведомые Духом Бога — сыны Бога» (Рим. 8.14).

Царство, как духовное единство вероисповедальных сынов Бога, любой из нас может нести в себе как ощущение целостности, видя себя частью большой и защищённой вечностным предназначением Небесной семьи.

Иисус всегда ставил во главу угла человека. В его окружении и среди его последователей были и состоятельные купцы, и нищие, члены синедриона и презираемые сборщики налогов. Его интересовал индивидуум, который, переживая отношения с Богом, идет по пути набора личного опыта Богопознания: «Возлюбленные! мы теперь дети Божии…» (1Ин 3.2)

б. Царство как опыт.

«Иисус пытался преобразовать концепцию Царства Небесного в идеал стремления исполнять волю Бога.

Иисус всегда учил своих последователей молиться: «Да наступит царство твоё; да исполнится воля твоя».

Намерение исполнять волю Отца следует из осознания единства Небесной семьи, в этом случае, ощущение духовного единства органично переходит в активную фазу исполнения воли главы этой семьи – Небесного Отца.

«…кто будет исполнять волю Отца Моего Небесного, тот Мне брат, и сестра, и матерь». (Мф. 12.50)

Только осознание своего места в Небесной семье должно приводить человека к добровольному решению: «моя воля в том, чтобы исполнилась воля Твоя».

Сама идея служения, о которой дальше пойдет речь, не является оригинальной идеей Иисуса, о служении человека высшему существу, — Богу, говорили представители практически всех религиозных направлений. Но Иисус раскрыл концепцию служения, как универсальную концепцию отношений во вселенском братстве, которая затрагивает всех её членов, всех без исключения (см. пост Служение).

Отец служит своей Небесной семье, как глава этого вселенского братства.

Он в вечности и окончательно заинтересован в достижении совершенства всеми и каждым из членов Его семьи:

«Иисус же сказал им: истинно, истинно говорю вам: …Отец Мой даёт вам истинный хлеб с небес». (Ин.6.32)

Идея о том, что не человек служит Богу, а Бог служит человеку, имеет очевидно Божественное происхождение. Она не могла родится у евреев, никак не звучала она у греков, персов или египтян. Да и на сегодняшний день она вызывает напряжение и недоумение.

У Иисуса, Бог — Отец развивает и опекает своё небесное семейство, и конечно же мудро участвует в его управлении: «…знает Отец ваш, в чем вы имеете нужду, прежде вашего прошения у Него. (Мф. 6.8).

В отличии от «бога — экспериментатора», который что-то натворил, а когда разочаровался в полученных результатах взял и смыл всё потопом, или, «бога – начетчика», занятого регистрацией греховных поступков человека вместо управления вселенными.

Иисус не призывает человека заниматься чем-то «исключительным», он призывает его заниматься тем, чем в мироздании занимаются все, делать то, что делает Бог – служить: «…то, что вы сделали одному из наименьших Моих братьев, вы сделали Мне». (Мф 25:40)

Человек должен служить своим собратьям, а всяческие попытки послужит самому Богу, несут в себе сомнительную мотивацию небескорыстной «сделки», хотя в редких случаях она (мотивация) бывает искренней.

Исполнение воли Бога приводит к привнесению плодов Духа, главные из которых:

• в сфере человеческого роста: стремление быть «чем-то» большим по отношению к самому себе, как альтернатива ложному смирению оставаться таким, какой ты есть, или даже уничижению, быть меньше самого себя;
• в сфере ответственности перед Богом: восстановление единства Небесной семьи, то есть рождение в Духе каждого человека, через добровольное принятие и раскрытие в себе дара Богосыновства.

Иисус учил, что благодаря стремлению исполнять волю Бога, каждый из нас входит в Царство уже сейчас: «Не всякий … войдет в Царство Небесное, но исполняющий волю Отца Моего Небесного». (Мф. 7.21)

Вместо ожидания отложенного во времени события прихода Мессии, как это делали евреи или надежды на окончательную победу добра над злом, как это делали персы, Иисус призывал не ждать чудесных знамений и не привязываясь к каким-либо религиозным условностям, но ежедневно, пусть слабыми силам и не всегда последовательно стремиться исполнять волю нашего Небесного Отца.

Мы способны это делать, стараясь поделиться со своими близкими людьми скромными результатами нашего духовного роста.

Чувственная и искренняя потребность отдавать лучшее, что в нас есть, во имя лучшего, которое может состояться, открывает перед нами двери Царства Бога.

И это было так же Божественным откровением, которое не нашло отклик даже среди сторонников нарождающегося христианства. Последователи Иисуса в том, что касается наступления Царства, достаточно рано начали отодвигать этот факт в будущее; в их понимании царство должно появиться в кульминационный момент христианской эпохи – при втором пришествии Христа.

В результате добровольного выбора стремления исполнять волю Бога, через братское служение и принесения плодов Духа, мы делаем первые, пусть небольшие, но самые  важные шаги на пути вхождения в Царство Бога.

в. Царство как присутствие.

После раскрытия нам Евангелие Иисуса, мы вполне способны ощутить прикосновение к Царству, как состояния приобщенности к чему-то общему или как первые опыты в стремлении исполнять волю Отца, но определить Царство как то, что непосредственно находится в нас, — недоступно для сознания человека.

«Что мы пребываем в Нём и Он в нас, мы узнаём из того, что Он дал нам от Духа Своего». (1Ин 4:12-13)

Дать частичку своего Духа человеку может только Бог и только посвященный в эту тайну Сын Бога – Иисус, — мог нам об этом рассказать.

У этой частицы Бога много имён, но самое близкое и понятное нам по звучанию, это «искра Божья» или Настройщик мышления.

Настройщик мышления, это дар Бога, и его невозможно заслужить. Он от Бога, он из Бога, и он подобен Богу».

Настройщик приходит, чтобы усыновить человека при жизни; он есть выражение небесной любви и духовной опеки Небесного Отца.

Он выравнивает напряжение удаленности человека от Бога и частичность человека по сравнению с всеобщностью Божества.

«Ибо вы – храм Бога живого, как сказал Бог: «вселюсь в них и буду ходить в них…» (2-е Кор. 6.16).

Иисус прямым текстом указал нам на то, что «инстанция», способная подтверждать или опровергать правильность выбранного нами пути находится в нас самих: «Царство Божие внутри вас есть» (Лк.17. 20-21)

Настройщик, как часть Отца, стремясь вернуться к целому, через душу, дает нам четкие сигналы, когда наши усилия совпадают с направлением его стремления, а когда мешают ему вывести нас на путь к Богу. (см. пост Душа. Что-то новое…). В первом случае душа радуется, «душа поёт», во втором она мается, «… болит, а сердце плачет».

В каждом здоровом разуме присутствует Настройщик, и очевидно, что его статус и миссия не позволяют ему находится в тех областях нашего сознания, которые курируют обыденную жизнь.

Область его обитания – наше сверхсознание, которая распахивается исключительно духовной проницательностью, стремлением прикоснуться к непостижимости.

Настройщик непосредственно не влияет на нашу личность, и, тем более, не определяет её выбор. В противном случае, вся затея со свободной волей и осознанным решением двигаться к Богу была бы фикцией.

«Настройщик занимается развитием человека в контексте вечности. Он открывает для нас действительный мотив, окончательное предназначение и вечные цели. Он дает: ясное видение перспектив, просвещение и вдохновение, осуществляет духовное пробуждение мысли, создает духовный облик человека, формирует вселенский взгляд».

Контакт с Богом наше естественное состояние, и нам необходимо дорожить этим контактом: «Разве вы не знаете, что вы храм Божий и дух Бога живет в вас» (1 Кор.3.16)

Каждое новое нравственное решение либо способствует, либо препятствует контакту с Настройщиком мышления. Мы своей жизнью можем создавать условия для активации этого контакта, а можем максимально его затруднять.

Настройщик находится в самой гуще человеческой неправедности, ему мешают все виды животного страха и инфантильного беспокойства, и конечно все виды ядов, физических: алкоголь, курение, наркотики, и ментальных: алчность, похотливость, ревность, мстительность, зависть.

«И этот дар Бога, живущий в нас, терзается от всех наших прегрешений, так как вынужден переживать последствия каждого злого умысла вместе с человеческим разумом, в котором он заключен». Он страдает от невозможности оказания помощи тому человеку, который решил отвернуться от Бога.

«Бог пребывает в тебе! Бог стал тем, чем являешься ты, чтобы сделать тебя тем, чем является Он!».

Не судите Бога в другом человеке. Новое Спасение.

Не судите Бога в другом человеке. Вряд ли во времена Иисуса можно найти сколько-либо заметную религиозную традицию, которая не несла бы в себе идею воздаяния за грехи.

Воздаяние могло быть мгновенным, могло быть отложено во времени, оно могло даже доставать человека после смерти, но «божий» суд, причем непременно Страшный, и следующее за ним наказание, являлось обязательной частью отношений человека и Бога.

Божьему суду неизбежно предшествовало человеческое осуждение. Нарушение общественных законов, правил поведения, религиозной этики, не соблюдение заповедей всегда каралось с тем уровнем жесткости, с которым данная группа исключала проявление милосердия.

И вот в хоре разноголосых приговоров, которые по мнению большинства, непременно выражали мнение «бога», звучит Иисусово: «Не судите…» (Мф.7.1).

Иисус всегда дистанцировался от рассмотрения человека с точки зрения оценки его профессиональных навыков или гражданской позиция.  Он видит человека, а в человеке проявление или не проявление божественной сути.

Иисус как друг и как брат включается в борьбу человека за его божественное достоинство.

Раскрывая человеку Бога, он призывает его, через принятие непростых нравственных решений, стремиться к доминированию божественного начала над своей животной природой: «Человек с двоящимися мыслями не твёрд во всех путях своих» (Ик.1.8).

Иисус выступает на стороне человека и подводит всех осуждающих его к вопросу: а что вы собрались в нём судить? Может Царство Бога, которое «внутри вас есть», может частицу Духа — Отца нашего?

Иисус никогда не призывал прощать преступления или попускать безнравственное поведение представителей рода человеческого, но он настаивал на отделении человека от его поступка.

Поступок, это завершенная и выделенная реальность, он длился какое-то время, и он закончен, а человек — это незаконченная реальность, он динамичен, он развивается и он интегрирован в окружающий его мир.

Конкретный поступок требует конкретного отношения, но человек, идущий своим, порой непростым путем, не может попадать ни под суждение и под осуждение. Ещё раз: мы вправе судить поступок человека, но упаси нас Бог, судить Бога в другом человеке.

Именно от этого и предостерегает нас Бог.

Новое Спасение. До Иисуса все концепции спасения, обретения жизни за гробом, представляли собой разнообразные попытки добиться расположения Бога, и сводились к получения личных преференций необходимых для воскрешения.

Отсюда жертвы, «богоугодные» дела, служение Богу и т.п., то, что в совокупности легко можно определить как покупку лояльности, а проще говоря, сделку с Богом.

Спасение по Иисусу выстраивается совсем в другой логике: Бог вечен и неизменен, и если он сделал так, что человек, сотворенный по «…по образу и подобию…», уже есть, то это значит, что он и дальше будет.

Для этого человеку достаточно осознать свою неразрывную связь с этой «вечностью и неизменностью», в неё поверить и ей довериться.

Тогда вместе с верой и доверием возникает уверенность в посмертии, как естественном продолжением жизни, и оказывается, что покупать у Бога ничего не нужно, покупать бессмысленно, всё что нужно для спасения у нас уже есть:

«Вы уверовали и поэтому были спасены благодаря вашей вере. Не своими силами вы обрели спасение. Ваше спасение – дар Божий, а не вознаграждение за труды, так что никто не может хвалиться собой» (Еф.2,8-9).

На первый взгляд подобный подход все очень сильно упрощает и провоцирует «ничего не делание», но это только на первый взгляд.

Давайте зададимся вопросом: а что сложнее, добиваться спасения, или прожить эту жизнь уже спасённым? И ответ не очевиден…

В основе первого варианта лежит допущение о непредсказуемости Божественного решения. Даже усердное исполнение всех конфессиональных правил, не способно окончательно убедить человека в неизбежности продолжения жизни; страх не воскрешения не уходит, и в этом случае человеку ничего не остаётся, кроме как неустанно платить «страховые взносы» небесной канцелярии на случай внезапной или плановой кончины.

Взносы, это исполнение ритуалов, все возможные жертвы и подношения, разного рода благие дела; из всего этого складывается то, что мы для себя можем обозначит как праведная жизнь.

Но даже такая обусловленная праведность не убирает опасения не успеть сделать что-то существенное и окончательное для получения жизни за гробом. Где-то в глубине души остаются сомнения в полноте и точности требований конфессионального «полиса», а мысль о том, что «полис» данного земного филиала «там» вообще не принимают, превращается в кошмарный сон.

Во втором варианте уверенность сына основывается на предсказуемости заботливого и любящего Отца, а также на осознании дружественности мироздания, как воплощения Небесной семьи.

Отсутствие страха перед не воскресением, осознание и принятие физической смерти, как этапа жизненного пути, очевидность продолжения жизни, формирует совсем другой ценностный блок для проживания этой жизни во плоти.

Бог, как Источник выражает себя в отдаче, Бог — творит, и Бог служит своему творению. Все, что создано Богом, способно выражать себя, то есть способно отдавать, творить и служить тому, что создается.

Дети Бога могут выразить себя уже при этой жизни, пусть в незначительной степени, но без сомнения уникально. В этом случае наша жизнь определяется не эгоистическим стремлением спастись, а раскрывающим нас стремлением уподобиться Богу.

Мы начинаем жить праведной жизнью не потому что желаем спасения, а потому что уже спасены и можем выразить свою праведность в братском служении.

Обретение первых навыков служения, попытка оставлять за собой след согласованной (неразделенной) реальности, желание брать на себя ответственность за дела Небесной семьи и обретение истинного смирения от осознания своей вторичности по отношению к Отцу, вот тот минимальный багаж, который сын Бога может обрести проживая эту жизнь:

«Более же всего облекитесь в любовь, которая есть совокупность совершенства» (Кол. 3:14).

Повторю вопрос: так что сложнее, добиваться спасения или прожить жизнь уже спасенным? Теперь ответ очевиден…

Мы коснулись далеко не всех откровений Иисуса, которые он, именно как Бог, раскрыл своей жизнью во плоти.

Мы осознанно делаем акцент на жизни Иисуса, а не на его учении, от которого мало что осталось в современном Христианстве: «Видевший меня видел Отца» (Ин.14.9), — именно «видевший меня».

У Иисуса никогда не звучало: «слышавший меня слышал Отца», и это должно заставить задуматься тех, кто вместо желания проникнуться смыслами жизни Учителя, пытается услышать его слова, записанные людьми.

Рядом с нами всегда будет Тот, кто сделал для нас реальным путь из времени в вечность, раскрыл истину Божественного Отцовства и показал жизнь Сына Бога, исполняющего волю Отца в пронзительном служении своим братьям.

«Я есть путь, истина и жизнь» (Ин.14:6).