Для продуктивного начала разговора необходимо сразу дать определение разума, так как по этому вопросу существует очевидная путаница. Что конкретно мы имеем ввиду, когда произносим это слово «разум»?
Для начала хотелось бы отделить понятие разума от понятия разумности и вот почему.
Разумность – это способность любой живой материи реагировать на реальность; растительная жизнь реагирует на реальность, — дерево сбрасывает листву при понижении температуры, — она (растительная жизнь) разумна, но говорить, что дерево обладает разумом, — вряд ли справедливо. Простейшие организмы проявляют разумность, реагируя на различного рода раздражители, но констатировать разум у инфузории, на наш взгляд не представляется возможным.
Итак, мы разделяем разумность – как общий феномен реагирования на реальность, которым обладает всё живое, и разум, как часть этого феномена, доступного далеко не всем.
Говоря о разумности человека, мы можем сказать, что она достаточно четко структурирована:
— есть ум (физический мозг), который отвечает за всю рефлексию человека; мы отдергиваем руку от пламени свечи и большинство из нас стараются не ходить по ногам в толпе на остановке (социальные рефлексы);
— интеллект, является инструментом решения задач на всех уровнях жизнедеятельности, и этим инструментом помимо нас, умеют пользоваться некоторые высокоразвитые виды животных (приматы, например);
— и, собственно, сам разум, отвечающий за согласования различных уровней реальности; он призван согласовывать уровень материальных потребностей человека с уровнем его духовных (нравственных) устремлений.
Нам приходится прилагать усилия, чтобы в вечерней суете семейного досуга найти время и вернуться к хорошей книге или помолится…
Именно разум отвечает за подобные согласования (рис. 1а), но не только за это…
На рисунке это выглядит примерно так:
С точки зрения обыденного сознания, схема взаимодействия с реальностью выглядит достаточно просто: ум реагирует на реальность, считывает информацию и заявляет о возможных проблемах (напряжениях); интеллект обрабатывает эту информацию и ставит задачу, которую сам же благополучно решает. Пример: человек голоден (напряжение), ум рефлексирует это состояние, выявляет проблему, — голод, интеллект трансформирует эту проблему в задачу: «найти еду» — и решает эту задачу; или, на улице мороз, идет соответствующий сигнал в мозг, телу холодно, интеллект ставит задачу найти теплую одежду и решает ее по мере возможности.
Схема вполне рабочая, и обратите внимания, она остается рабочей даже при отсутствии активного разума; нам вполне достаточно ума и интеллекта; разум в этой схеме просто не нужен, нечего согласовывать…
В такую парадигму разумного проживания жизни, но без разума, можно вписать поиск работы, создание семьи и даже рождение ребенка… Мы остаёмся разумными существами, но при этом практически перестаём пользоваться разумом (рис. 1б).
Далее. В основе поступка человека лежит его решение, — действие его воли, то есть проявление личности. (рис. 2)
Про личность можно посмотреть в материале Воля. Выбор. Предназначение.
Само присутствие личности в структуре нашего сознания качественно выделяет человека из мира животных. Повторюсь: про животное мы можем сказать, что оно обладает яркой индивидуальностью, но мы никогда не скажем про кошечку или собаку, что она личность.
Личность, несомненно, действует в поле разумности и, проявляя волю, принимает только два типа решений: дает команду выстраивать либо «разумно – материальные» отношения с реальностью (вариант 3а.), в этом случае материальный аспект жизни становится для нас доминирующим; либо выстраивать «разумно – духовные» конструкции в таких отношениях (вариант 3б.), и тогда мы погружаемся в мир духовных поисков и устремлений.
Очевидно, что самым правильным вариантом является вариант 3с., в этом случае, по решению личности, забота о материальном благополучии чередуется с постоянными попытками духовных обретений, а разум выполняет свою основную функцию, — согласует оба эти рода деятельности; это третье решение, — решение на согласование.
Всё несложно, понятно и даже красиво, только нередко разум, как часть феномена разумности, прибывает у нас в состоянии определённой атрофии, он реально не задействован в нашей обыденной жизни, которая часто протекает в полуавтоматическом режиме: «постель-метро-работа, работа-метро-постель» (рис. 1б).
Выше мы написали, что разум — это инструмент согласования реальности и не только… Вот это «не только» и есть способность разума проницать реальность, заглядывать за её горизонт, выстраивать отношения с какой-либо запредельностью, непостижимостью.
И такая возможность есть только у разума, интеллект на это не способен, более того, с его (интеллекта) точки зрения такая работа бессмысленна и вредна, так как ничего не добавляет ни к правоте, ни к эффективности; а в том случае, когда правота и эффективность составляют основу нашей жизненной стратегии мы неизбежно приходим к победе интеллекта над разумом.
Обыденность берёт верх, прагматизм заполняет всё жизненное пространство, целеполагания определяются логикой обладания, устремления ограничиваются принципами достижений…
Но обыденности не дано победить космическое предназначение человека, и когда маята от предощущения иного пути становится невыносимой, то становится очевидной необходимость принятия каких-то решений.
Вот одно из них: ограничить роль интеллекта, активировать разум – вывести его из состояния мировоззренческого анабиоза, спровоцировать его на основной тип деятельности – проницание реальности.
Как это сделать? Ну, во-первых, надо заставить свой интеллект замолчать и это, пожалуй, сама трудная задача; любой интеллект болтлив, агрессивен и самодоволен.
У него всегда найдется пару примеров из жизни, когда он нас сильно выручал, после чего начал требовать полного доверия к себе, а затем перешел в режим самоудовлетворения; он постоянно усложняет задачи, которые сам же с большим энтузиазмом и пытается решать.
Один из приемов по обузданию интеллекта выглядит так: интеллект надо поставить в условия, в которых он не сможет действовать, то есть создать ситуацию, когда он сам поднимает руки и скажет: «вот тут без меня, в этом я не участвую; не могу, не имею возможность».
Речь идет о тех сферах деятельности нашего сознания, где присутствует большое количество абстракций, где нашему интеллекту буквально не за что зацепится; ему нужна конкретика, локализация идеи и четкие очертания проблемы, он привык иметь дело с обусловленностью явлений, — уберите всё это, и он затихает…
Интеллекту нет места в честных рассуждениях о вечности или бесконечности, он начинает затихать, услышав мнение об Абсолютах, и он предпочитает молчать, когда что-то слышит о Боге…
Он может взбодриться, услышав некую идею о Боге, быстренько слепить свои представления о Нём (уровень идей, убеждений, — это его уровень), но о самом Боге он ничего сказать не сможет.
Бога можно проницать только разумом, и это всегда исключительно личный опыт.
Первая задача, угомонить интеллект и активировать разум, вторая задача, — сделать разум восприимчивым к духовному присутствию, духовным влияниям, а для этого нужна трансформация разума (разделение этих задач достаточно условно).
Когда мы говорим о прогрессе человеческого сознания, то мы говорим о качественной трансформации разума, об усилении его влияния на жизнь человека о его доминировании над интеллектом; интеллект должен знать своё место, его польза неоспорима, но он должен быть под разумом, а не наоборот…
Обе задачи решаются в одном подходе: только ментальный контакт со сверхматериальным, распахивает для нас области сверхсознания.
В попытках ответить на извечные вопросы: «кто мы», «зачем мы», «откуда мы и куда», есть стремление разобраться в смыслах и ценностях нашей жизни.
Желание разобраться не только в своём происхождении, но и в своем предназначении, побуждает нас заглядывать за горизонт привычной для нас картины мира, и мы начинаем проницать тот факт, что наша судьба не ограничивается биографией нашего тела, — наш разум начинает оживать.
Значимые события перестают быть значимыми, полезности обогащаются ценностями, прошлые достижения обретают новые смыслы или теряют их…
Надо много думать, а кому дано, и много говорить (писать) о чем-то непреходящем и нетленном, думать и задавать вопросы, вопросы, вопросы…
Конечно, важны не получаемые ответы, они, с большой степенью вероятности, будут неточны, важен сам факт приложения усилий по получению этих ответов…
Давайте в заключении ещё раз вернемся к нашим рисункам (1.б, и 3.а) и посмотрим, что получится, если «отключить» разум и оставить только интеллект.
Действие интеллекта в направлении материальной реальности понятно и оправдано; проблемы материального мира — это сфера его применения, и там он хорош; а вот в сторону духа, он уже действует с очевидным искажением, его уровень, это уровень полезностей, и до уровня ценностей он явно не дотягивает.
Нельзя с инструментарием интеллекта лезть в «иное бытие»; с лобзиком для фанеры не пытаются сделать изделие из стекла.
Когда интеллект заставляют заниматься чем-то подобным, он, не имея возможности справится с абстрактными задачами, начинает опускать их решения до уровня символов, то есть символизировать всё то, в чём он не может разобраться.
Символ – это знак; он окончателен, он зафиксирован, а значит он не развивается, а значит и не живет…
Нам не нужна символизация любви и нас никогда не удовлетворит описание милосердия или заботы, и если мы верим в то, что непостижимость «иного бытия» имеет личностное выражение, то мы стремимся обрести контакт с этим выражением, то есть построить отношения «личность – личность», и нас не греет контакт «личность – символ».
С этого начинается поиск живого Бога, и для него нам нужен разум и только разум!!
Есть такое выражение: «реальность проницаЕТ тот, кто проницаЕМ», — если мы хотим, чтобы реальность была на нашей стороне, ей надо открываться.
Инструментом проницания реальности, а так же согласования полученных результатов с обыденной жизнью и является наш разум.
И не надо ничего бояться, это наша реальность, ведь мы дети Того, кто является Истоком этой реальности: «Возлюбленные! мы теперь дети Божии; но ещё не открылось, что будем. Знаем только, что, когда откроется, будем подобны Ему, потому что увидим Его, как Он есть». (1Ин.3.2)